25 мая, в Международный день пропавших детей, на одной из площадей ВДНХ появилась гнетущая инсталляция. Она представляет собой карту России, сшитую из кусков проржавевшей жести. Некоторые регионы заполнены портретами детей, так и не вернувшихся домой. Инсталляцию обрамляет фотовыставка. Снимки поэтапно изображают поисковые операции, которые проводят добровольцы поисково-спасательного отряда "Лиза Алерт".
- Почему мы сделали карту из ржавой жести? Это отражает то, как в России относятся к проблеме пропажи людей, - говорит председатель "Лизы Алерт" Григорий Сергеев. - Ежедневно по всей стране теряются десятки детей и стариков. Это цифры, сопоставимые с количеством погибших на дорогах. Но количество бюджетных средств у МВД и МЧт которые выделяются на поиски, ничтожно мало по сравнению с масштабом проблемы.
(Всего 7 фото)
Толчком к созданию "Лизы Алерт" послужил нашумевший случай исчезновения пятилетней Лизы Фомкиной и ее тети в сентябре 2010 года. Их тела в подмосковном лесу обнаружили добровольцы, а не спецслужбы, и только на десятый день поисков.
тот момент в России культура добровольческой деятельности находилась в зачаточном состоянии. Но после случившегося произошел настоящий бум. Тысячи людей стали принимать участие в поисках. Впрочем, через пару лет всплеск угас. Сейчас ряды добровольцев пополняются в основном уже после того, как несчастье произошло. По сути, каждый из 39 региональных отрядов "Лизы Алерт" создан на трагедии - погибшем ребенке.
Григорий Сергеев - один из тех, кто стоял у истоков этой организации.
В- Летом 2010 года я увидел в интернете объявление: в лесу около поселка Черноголовка потерялся мальчик, нужна помощь добровольцев. Мы с другом поехали. Правда, не думали, что сумеем принести ощутимую пользу. Опыта у нас никакого не было, а поисками, как мы считали, уже занимаются профессионалы. Но на месте мы увидели совсем другую картину. Стояла машина МЧт около нее курил один эмчеэсовец. Он наблюдал, как работает группа волонтеров, человек 20.
- То есть мальчика искали только гражданские?
- Причем все были уставшие, после работы. Никто толком не понимал, как нужно действовать. Поиски шли четвертые сутки, последняя группа добровольцев работала в лесу уже часов 8-10, прежде чем ребенка нашли. Первого сотрудника спецслужб мы увидели, когда один из добровольцев привез на квадроцикле доктора МЧт чтобы он осмотрел мальчика. Когда ехали домой, услышали по радио сообщение: "Отряд МЧС обнаружил в лесу пропавшего мальчика. поисках приняли участие столько-то человек личного состава". Это вызвало злость.
- Лизу Фомкину вы тоже искали?
- Да. Тогда полиция была реально задействована, но она работала неэффективно. Как оказалось, пять первых дней они искали совсем не в том районе, где потерялись девочка и ее тетя. последнюю ночь работала группа из 300 волонтеров. Лиза умерла на девятый день после пропажи, мы опоздали на сутки. Стало ясно, что с этим надо что-то делать, на госслужбы надеяться не стоит. Мы решили создать площадку, которая объединила бы добровольцев. Через месяц заработал сайт, где мы объявили о создании поискового отряда "Лиза Алерт". Поначалу у нас было очень мало оборудования, а сейчас имеется и вездеход для поисков в непролазных местах, и горячая линия. Все, что касается приема и обработки заявок и координаций поисков, ведется через нее. При этом "Билайн" ее постоянно дополняет новыми сервисами, чтобы это был полноценный колл-центр.
- Вы ведь ведете статистику поисков?
- За 2016 год мы нашли живыми чуть меньше 5 тысяч человек. Около 800 найдены погибшими, примерно столько же до сих пор числятся пропавшими без вести, но их поиски не прекращаются. При этом статистика ухудшается по мере увеличения числа регионов в нашей системе. новых субъектах взаимодействие еще не отлажено, информацию о пропаже человека не удается получать так быстро, как хотелось бы.
- Качественные сдвиги в работе спецслужб замечаете?
- Вы знаете, со временем я понял, что государство в принципе самостоятельно не может ничего противопоставить этой проблеме. Нельзя же держать в резерве огромное количество людей, которое нужно для поисковых мероприятий. Ведь они востребованы не каждый день. Дело тут в другом. Практически каждый раз, когда мы выезжаем на оперативный поиск, нам приходится раскачивать местные службы. Часто они действуют вразнобой: дублируют работу друг друга, а важных аспектов не касаются.
- Например?
- Скажем, человек потерялся в лесу с работающим мобильником. Он звонит в службу 112 и сообщает, что заблудился. 112 рассылает эту информацию всем профильным службам. И что же они делают? Правильно, наперебой звонят потеряшке, спрашивают, что он видит, где проходил, и сажают ему телефон.
- Подождите, а разве нельзя отследить местоположение телефона через сеть GSM?
- Теоретически - да, но, пока мы будем ждать эти данные, человек уже может погибнуть. По российским законам оператор может предоставить информацию, где находится телефон, только в рамках уголовного дела. Суперскорость, которую органы могут развить, открывая уголовное дело, - это сутки. Сутки с момента заявления об исчезновении человека. Но это один случай на тысячу. Хорошо еще, что по распоряжению Бастрыкина (председатель Следственного комитета РФ. - Прим. ред.) если речь идет о пропаже малолетнего, то уголовное дело открывается довольно быстро. Но все-таки недостаточно быстро – в течение ближайших суток. При том что успешность поиска снижается с каждым часов промедления. А если пропал взрослый, то только в том случае, когда следователь усматривает криминальную версию. Вот и получается, что живем мы в XXI веке, но вынуждены обходиться средствами XIX века.
- Что вы имеете в виду?
- Самый яркий пример - ориентировки. Это очень эффективное средство. Более 40 процентов людей, потерявшихся в городе, находятся по ориентировкам. Но ведь бумага - это прошлый век. городе столько средств для немедленного распространения информации вроде электронных табло в общественном транспорте, но они не используются в должной мере. Система инертна.
- Вы пытались изменить ситуацию?
- Конечно. Мы обивали пороги высоких кабинетов, убеждали, что принципы поиска пропавших людей нужно менять, необходимо задействовать все современные средства. Нам кивали, но ничего не предпринимали.
- Неужели все настолько печально?
- Понемногу дело все-таки сдвигается с мертвой точки. Недавно при поддержке Агентства стратегических инициатив мы представили концепцию создания единого Центра поиска пропавших людей, который должен стать мостом между добровольческими организациями и силовыми структурами. Это своего рода штаб, который будет заниматься координацией поисков, разработкой методик, а также обучением волонтеров. Когда Центр будет создан, надеюсь, мы наконец заговорим со спецслужбами на одном языке.